Обидова Д.А.
ОБРАЗ «ДЬЯВОЛА-ИНОСТРАНЦА» В ПРОЗЕ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКА *
Аннотация:
в статье рассматриваются особенности художественной трансформации образа дьявола в творчестве Михаила Булгакова и Владимира Набокова. Анализируется фигура Воланда в романе «Мастер и Маргарита» и госпожи Отт в рассказе «Сказка», обращая внимание на сходства и различия в интерпретации дьявольского начала. Через призму внешнего облика, речевых характеристик, а также авторских ремарок, демонстрируется сдвиг от традиционного восприятия дьявола как воплощения абсолютного зла к образу харизматичного и неоднозначного персонажа. Особое внимание уделяется дуализму, проявляющемуся в изображении этих персонажей, а также их функциям в повествовании.
Ключевые слова:
Булгаков, Набоков, Воланд, госпожа Отт, дьявол, дуализм, метафизика, литературный образ, модернизм, философия зла
На сегодняшний день одними из самых известных за рубежом русских авторов 20 века являются Михаил Булгаков и Владимир Набоков.Что может объединять этих двух авторов кроме аристократического происхождения и натянутых отношений с властью? Верно. Объединяет их образ дьявола.В творчестве Михаила Афанасьевича этот образ достаточно часто встречается – на страницах «Дьяволиады», а в бессмертном «Мастер и Маргарита» Дьявол является практически центральной фигурой.В данной статье нас очень интересует образ Воланда Булгакова и госпожи Отт Набокова.К слову, именно с XX века начинается своего рода бум на отрицательных персонажей, которые становятся не столь однозначными, и авторы создают их настолько харизматичными, что читатель понимает, что для него теперь мир точно не делится на «белое» и «черное».Над своей «Сказкой» Набоков начал работать в 1926 году в Берлине. Важно отметить, что в англоязычном переводе Набоков называет свою героиню Frau Monde (немецкоязычное имя и обращение сохраняются). Примечательно, что при анаграммировании можно создать слово Demon, а с немецкого языка слово Mond переводится как «луна», что в свою очередь отсылает нас к подлунному миру [1].Внешний вид г-жи Отт:«Высокая пожилая дама в темно-сером костюме, тяжело играя бедрами, …, положила большую руку в блестящей черной перчатке на спинку пустого стула против Эрвина…. Голос у нее был густой, хрипловатый, но приятный…. Ее подтушеванные глаза, как яркие поддельные камни, блестели равнодушно и твердо, под ними взбухали темные мешочки, снятая перчатка обнаружила большую морщинистую руку с миндалевидными, выпуклыми, очень острыми ногтями …».Также Набоков обыгрывает традиционный образ черта:«Очень напрасно меня воображают в виде мужчины с рогами да хвостом. Я только раз появилась в этом образе, и право не знаю, чем именно этот образ заслужил такой длительный успех»,и добавляет ей свой лор:«Я рождаюсь три раза в два столетия. Последний раз была корольком в африканском захолустье. Это был отдых от более ответственных воплощений. А ныне я госпожа Отт, три раза была замужем, довела до самоубийства нескольких молодых людей, заставила известного художника срисовать с фунта вестминстерское аббатство, подговорила добродетельного семьянина - ...впрочем, я не буду хвастать. Как бы то ни было, я этим воплощением насытилась вполне...» [2].Таким образом в «Сказке» мы видим образ Дьявола не как охотника за душами, что прослеживается в библейских сюжетах, а скорее скучающего бессмертного создания, потакающего людским слабостям.Булгаковский Дьявол – Воланд – в отличие от госпожи Отт создает впечатление «врача», что пришел проверить, изменились ли люди, однако, в ходе различных испытаний, Воланд приходит к выводу, что люди не меняются.В основу образа Воланда все же в большей степени ложится образ гетевского Мефистофеля.В редакции 1929 – 1930 гг. имя Воланд воспроизводилось латиницей на визитной карточке: “D-r Theodor Voland”, но в окончательном тексте Булгаков от латиницы отказался.Вообще, существует несколько вариантов происхождения имени Воланд:Оно могло произойти от латинского: «Слова улетают («volant»), написанное остается», где слово «volant» в значении «улетают», «летящий» превратилось в Воланд (дух) [3]. По другой версии, Булгаков взял одно из наименований Мефистофеля, которое встречается в оригинальном тексте Гете, но на русский язык не переводится (Вальпургиева ночь: Platz! Junker Voland kommt!). Тем не менее, Voland имеет значение лукавый и соотносится с чертом. В романе это обыгрывается следующим образом:«Как фамилия-то этого мага?.. — Во… Кажись, Воланд. А может быть, и не Воланд? Может быть, и не Воланд. Может быть Фаланд …» [4], так как на немецком буква V читается как Ф.В целом, для Булгакова характерен дуализм воззрений, сопряженность ведомств света и тени, милосердия и возмездия в их взаимодополнительности. Дуалистическая система Булгакова уже содержалась в интеллектуальной культуре своего времени, и поэтому является общей для многих мыслителей и писателей, касавшихся этой тематики. С одной стороны, совершенное Добро, чистый Дух, святое Слово, воплощенные в странствующем бродяге Иешуа Га-Ноцри, с другой же, тяжелая плоть мира сего, требующая в отношении к себе справедливости и возмездия за теневые дела и получающая их от лица Воланда.Сам образ дьявола в произведении настолько противоречиво, что необходимо рассматривать его с разных точек зрения: внешне, внутренне.В самом начале романа его имя не указывается, он даже не представляется, и автор называет его просто «иностранец». Ниже приведена внешняя характеристика:«Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызывать умиления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй – что человек был росу громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что ни одна из этих сводок никуда не годится.Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится.Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой – золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду – лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брови черные, но одна выше другой. Словом – иностранец…» [5]. Кроме того, есть еще нюанс в начале романа, который характеризует Воланда:«Незнакомец не сидел, а стоял возле нее, держа в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку» [6].Расхождение в показаниях очевидцев обусловлены отчасти тем, что Воланд – это дьявол, легко меняющий свою личину, отчасти тем, что поддерживается общая фантасмагоричность данной ситуации, а отчасти двойственностью самого героя. Это подчеркивается показаниями третьей группы «очевидцев», которые сочетают показания. Важная особенность в его образе – это хромота. По легенде считается, что при падении на землю Люцифер ранил ногу и с тех пор он хром. Соответственно, хромота, общая неприятность его внешности очевидцам являются также желанием добавить «красок» в облик того, за кем охотятся различные ведомства, того, кто сумел переполошить город фантастическими явлениями и просто повод обратить на себя внимание, а также некой иронией на средневековье, где «князю тьмы» приписывали и шесть голов, и копыта, и прочую атрибутику.Однако, герой не так ужасен, хотя и имеет некую дуальность: платиновые и золотые коронки, разноцветные глаза. Также ему присущи хороший вкус в одежде, аккуратность, чувство стиля и тяга исключительно к драгоценным металлам и качественным и дорогим вещам: коронки, хороший костюм, портсигар. Трость как дань статусу, как исторический символ власти, но затем, при встрече с Маргаритой у Воланда в руках находится шпага, которую он использует, чтобы вытащить из-под кровати Бегемота.Обращаясь к серому цвету, стоит отметить, что это вариант смеси черного и белого. Чаще цветом Сатаны и Зла в целом, является черный. Можно предположить, что автор не делает своего героя абсолютным Злом, как принято в классическом представлении о Князе Тьмы. Также серый цвет выбирает тот, кто не привлекает внимания к себе, оставаясь сторонним наблюдателем, судьей. Однако, Воланд не был незаметным, а уж тем более, забытым, ведь именно его ищут все ведомства. Приглядевшись, можно заметить, что эти запоминающиеся «проделки» не рук Воланда, а его свиты. Задача Воланда состояла в том, чтобы «на москвичей поглядеть», а свита устроила своего рода конкурсы с различными задачами. Именно то как успешно проходят испытания люди и обуславливает их дальнейшую судьбу, степень наказания: те, кто польстился на «заграничные товары», готовые отдать все, что имеют ради французских духов, наказаны лишением этой самой «красивой внешней оболочки», ведь по сути они помешаны на материальных, несущественных вещах и они подвержены душевному обнищанию. Жадность, проявившаяся во время сеанса черной магии, была наказана – иллюзия рассеялась и люди предстали «оголенными», точнее через физическое обнажение обнажилась и душа.Здесь также стоит отметить и облик, в котором Воланд явился на сеанс черной магии:«Прибывшая знаменитость поразила всех своим невиданным по длине фраком дивного покроя и тем, что явилась в черной полумаске» [7].Облик Воланда в полумаске и длинном фраке создает ощущение карнавала, бала-маскарада, а также позволяет хозяину маски оставаться инкогнито в последующих происшествиях.Но в первую встречу с Маргаритой, Воланд предстает в абсолютно ином виде:«Воланд широко раскинулся на постели, был одет в одну ночную длинную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече» [8].Здесь нет ничего от одетого с иголочки аккуратного иностранца на Патриарших и ничего от таинственного профессора. Он выглядит обессиленным, что наводит на мысль, что пребывание на земле забирает силы и утомляет дьявола, а что еще безумнее – земля, лишенная веры в бога и погрязшая в бездушии настолько давит, что представителю иной сферы бытия невозможно находиться в месте, лишенном надежды, веры.Таким образом, можно отметить, насколько актуальным и многомерным является один из вечных образов и то, насколько он трансформируется в творчестве двух значимых для ХХ века авторов: Владимира Набокова и Михаила Булгакова.
Номер журнала Вестник науки №5 (86) том 3
Ссылка для цитирования:
Обидова Д.А. ОБРАЗ «ДЬЯВОЛА-ИНОСТРАНЦА» В ПРОЗЕ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКА // Вестник науки №5 (86) том 3. С. 1143 - 1149. 2025 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/23129 (дата обращения: 12.07.2025 г.)
Вестник науки © 2025. 16+