Синопальников Н.С.
ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЙ И ИСТОЧНИКОВ ПО ПРОБЛЕМАТИКЕ РОССИЙСКО-ИРАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В АГРАРНО-ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ *
Аннотация:
в статье представлен обобщённый обзор научных, официальных и аналитических источников, касающихся развития российско-иранского сотрудничества в агропромышленном комплексе (АПК). Показано, что взаимодействие между двумя странами в данной сфере усилилось в ответ на санкционное давление и растущую потребность в обеспечении продовольственной безопасности. Проанализированы научные публикации, государственные программы, международные соглашения и логистические проекты, в том числе в рамках Международного транспортного коридора «Север–Юг». Выделены ключевые направления кооперации, ограничения и проблемные зоны в исследованиях: дефицит эмпирических данных, слабая проработка микроуровня и недостаток междисциплинарного подхода. Обоснована необходимость углубления научной проработки темы.
Ключевые слова:
агропромышленный комплекс, российско-иранские отношения, продовольственная безопасность, международная торговля
Обеспечение продовольственной безопасности и развитие агропромышленного комплекса (АПК) стали ключевыми аспектами сотрудничества России и Ирана, особенно в условиях усиления санкционного давления [10], [14]. С ростом внешних ограничений оба государства стали рассматривать аграрное сотрудничество не только как коммерческую необходимость, но и как стратегический инструмент экономической стабильности. Исследования отмечают, что продовольственные товары занимают значительную долю двусторонней торговли – по оценкам, до 65% товарооборота между Ираном и Россией связано с экспортом сельхозпродукции [3, с. 56], [13]. Этот факт отражает структурную комплементарность экономик: Россия – один из мировых лидеров по экспорту зерна, тогда как Иран заинтересован в импорте зерновых и в развитии собственного агросектора [11, с. 132]. Одновременно Иран, обладая благоприятным климатом для плодоовощной продукции, наращивает поставки фруктов и овощей на российский рынок, хотя их объем пока уступает импорту из других стран [13]. Обе страны заявляют о готовности расширять номенклатуру взаимных поставок, а также создавать совместные производственные проекты, например, закладывать агропарки в южных регионах Ирана для выращивания тропических фруктов специально для российского рынка [13], [15, с. 28]. Подобные инициативы указывают на стремление выйти за рамки простой торговли и перейти к инвестиционному сотрудничеству в АПК.В научной литературе последних лет прослеживается возрастающий интерес к теме российско-иранского аграрного сотрудничества на фоне переориентации торговых потоков Евразии. Ряд работ анализирует динамику агропродовольственной торговли в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) и место Ирана в этих процессах. Так, в высокорейтинговом исследовании 2024 г. проанализированы структурные сдвиги агропродовольственных торговых потоков после 2014 г., когда Россия ввела продовольственное эмбарго против Запада и активизировала региональное сотрудничество [7, с. 43], [16, с. 125]. Показано, что заключение преференциальных соглашений через ЕАЭС стало одним из ключевых инструментов диверсификации рынков сбыта для России. В частности, временное соглашение о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Ираном (вступило в силу в 2019 г.) привело к заметному облегчению торгового режима по сотням товарных позиций и стимулировало рост товарооборота продовольствием [7, с. 45]. Уже в 2018 году Иран занял 8-е место среди крупнейших покупателей российской сельхозпродукции [7, с. 50], что свидетельствует о значимости иранского направления на фоне сворачивания сотрудничества с ЕС. Исследователи подчеркивают, что уникальность ситуации состоит в том, что, в отличие от США и ЕС, Россия не вводила санкций против Ирана, напротив – старалась нарастить продовольственные связи, вплоть до обсуждения схем «нефть в обмен на продовольствие и оборудование» [7, с. 52]. Таким образом несмотря на то, что Иран не является членом ЕАЭС, он фактически интегрирован в евразийское аграрное пространство через торговые соглашения. Заключение же постоянного соглашения о свободной торговле (ССТ) стало предметом особого внимания: к 2025 г. стороны достигли принципиальной договоренности о полномасштабной ССТ [14]. По сообщениям, с мая 2025 г. заработало обновленное соглашение между Ираном и ЕАЭС, существенно снижающее тарифы и нетарифные барьеры на двустороннюю торговлю [14]. Академические источники оценивают такие интеграционные меры позитивно, ожидая, что устранение тарифных ограничений придаст дополнительный импульс росту экспорта продовольствия между РФ и ИРИ, хотя и отмечают необходимость мониторинга реальных эффектов в будущем.Отдельное направление исследований посвящено влиянию санкций и адаптации агросектора двух стран в новых условиях. Сравнительный анализ опыта Ирана и России показывает, что длительная санкционная изоляция научила Иран гибкости и опоре на внутренние ресурсы, чем теперь может воспользоваться и Россия [10]. Так, М. Чижова (2023) отмечает, что несмотря на жёсткую экономическую блокаду, Иран сумел развиваться, в её работе утверждается, что изучение иранского опытa выживания агропромышленного сектора под санкциями полезно для России [10]. Другие авторы выходят на схожие выводы: И. Резаеинежад подчеркивает, что хотя ранее во взаимоотношениях Москвы и Тегерана доминировала политическая составляющая, в последние годы оба государства осознали критическую важность экономических связей, прежде всего торгово-инвестиционных, для преодоления санкционного давления [6, с. 5]. Постепенное перестроение системы расчетов (переход на национальные валюты, бартерные схемы), создание совместных логистических цепочек – всё это отражено как в научных статьях, так и в двусторонних протоколах. В 2025 г. Россия и Иран вышли на подписание исторического 20-летнего договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, который непосредственно затрагивает экономику и АПК [1, c. 29]. По данным официальных источников, этот документ включает 47 статей, охватывающих практически все сферы – от политики и обороны до энергетики, транспорта и сельского хозяйства [8]. Его ратификация (Госдумой РФ и Меджлисом ИРИ) совпала по времени с вступлением в силу полномасштабной Соглашения о свободной торговле Иран–ЕАЭС [14], что подчёркивает синергетический эффект политических и экономических договоренностей. В научно-аналитических работах (в том числе публикациях на иранской стороне) содержится осторожный оптимизм: отмечается позитивная динамика торговли и инвестиций, но признаётся, что без снятия инфраструктурных и нормативных барьеров потенциал сотрудничества реализован не полностью [15, с. 29]. Например, расчёт показателей торгового потенциала продемонстрировал наличие значительных неиспользованных возможностей для наращивания экспорта продовольствия из Ирана в Россию [15, с. 30]. Имеются группы товаров, по которым структура экономик и взаимодополняемость таковы, что торговля могла бы быть намного выше фактического уровня [15, 36]. Этот вывод согласуется с экспертными оценками: взаимные продовольственные потоки сдерживаются не столько отсутствием спроса или предложения, сколько логистическими, финансовыми и регуляторными «узкими местами».Важным объектом изучения выступают транспортно-логистические маршруты и инфраструктура, обеспечивающие аграрную торговлю. Несколько исследований поднимают вопрос совершенствования цепочек поставок продовольствия между Россией и Ираном. Одна из современных работ провела библиометрический анализ цифровизации логистики в агроэкспорте и показала, что внедрение технологий Industry 4.0 (интернет вещей, искусственный интеллект, блокчейн) существенно повышает эффективность и прозрачность трансграничных поставок продовольствия [12, с. 547]. Ключевое значение имеет устранение «узких горлышек» посредством автоматизации и интеграции информационных систем всех участников цепи поставок [12, с. 550]. Применительно к российско-иранскому направлению это означает необходимость совместной модернизации пунктов пропуска, складской инфраструктуры, таможенных процедур. В этой связи не случайно, что в 2023–2025 гг. на межправительственном уровне принято ряд решений: по итогам заседаний Межправкомиссии РФ–ИРИ стороны договорились создать совместный комитет по сельскому хозяйству и снять препятствия, связанные с ветеринарно-санитарным контролем [5, с. 32]. В январе 2025 г. министры сельского хозяйства двух стран утвердили план взаимодействия, предполагающий визит российской технической делегации в Иран для урегулирования вопросов карантина растений и животных [13]. Одновременно ведётся работа над развитием международного транспортного коридора «Север–Юг», являющегося ключевой артерией для потоков товаров. Этот коридор (протяжённостью ~7200 км от Санкт-Петербурга до Мумбаи) призван сократить вдвое время доставки грузов между Россией и Южной Азией через Иран [4, с. 8], [9, с. 45]. Официальные прогнозы России исходили из того, что к 2025 г. по этому маршруту будет перевозиться до 30 млн тонн грузов ежегодно, преимущественно сельхозпродукции. Однако независимый аудит показывает, что реализация пока отстаёт от планов: фактические объёмы транзита значительно ниже заявленных, причём точные статистические данные закрыты из-за санкционных ограничений как с российской, так и с иранской стороны [9, с. 50]. Эксперты указывают на недостаток подвижного состава, несогласованность тарифной политики, узкие места (например, незавершённая железнодорожная ветка Решт–Астара в Иране), которые ограничивают эффективность коридора [9, с. 55]. Тем не менее, уже есть позитивные примеры: в конце 2024 г. впервые было отправлено опытное судно с российским подсолнечным шротом через Каспийское море по трассе «Север–Юг» [9, с. 40]. Российские железные дороги заявляют о намерении нарастить экспорт кормов и зерна по этому маршруту в «дружественные страны» – в том числе непосредственно в Иран и через Иран далее, например, в страны Южной Азии [9, с. 42], [11, с. 134]. Научный анализ данных перевозок в режиме реального времени пока затруднён из-за нехватки открытой информации, однако дальнейшее изучение эффективности коридора является перспективным направлением исследований. Важна и цифровизация логистики: инициатива «Евразийский агроэкспресс», обсуждаемая на площадке ЕАЭС, предполагает запуск регулярных ускоренных контейнерных поездов для поставок продовольствия, что может снизить издержки и время доставки на маршрутах в том числе через Иран [12, с. 545]. Таким образом, литература подчёркивает: без современного логистического фундамента амбициозные планы по наращиванию торговли останутся нереализованными, и потому транспортные проекты и IT-решения – неотъемлемая часть повестки сотрудничества.Наряду с прикладными и экономическими исследованиями, заметно внимание и к отраслевым и научно-технологическим аспектам взаимодействия России и Ирана в АПК. Например, появляются работы, сравнивающие аграрные инновации и селекционные программы двух стран. В одной из публикаций 2024 г. проведён сравнительный анализ развития селекции пшеницы в России и Иране, выявивший как области пересечения интересов (например, повышение засухоустойчивости сортов), так и различия в подходах. Россия за последнее десятилетие, особенно после 2014 г., активно инвестировала в селекцию и генетику сельхозкультур в рамках политики импортозамещения и обеспечения продбезопасности [9, с. 52]. Иран же, столкнувшись с санкционными ограничениями на поставку семян и агрохимии, также вынужден развивать собственные научные программы, однако испытывает недостаток доступа к некоторым технологиям. В обзорных статьях отмечается, что двустороннее сотрудничество в сфере агронауки пока находится на начальной стадии: есть соглашения о сотрудничестве между профильными НИИ, обмениваются делегации агрономов, но совместных научных публикаций немного. Тем не менее, потенциально Россия и Иран могли бы синергично развивать, например, засухоустойчивые сорта зерновых, системы орошения и агротехнологии для жаркого климата, что представляло бы взаимный интерес. Аналогично в области сельхозмашиностроения есть предпосылки для кооперации: российские предприятия (Ростсельмаш и др.) ищут новые рынки сбыта, а Иран нуждается в модернизации парка техники. В СМИ сообщалось о планах совместного производства сельхозоборудования и даже автомобилей в Иране с участием российских компаний [8]. Хотя эти сообщения носят больше характер деклараций, их наличие фиксируется в аналитических обзорах как свидетельство стремления диверсифицировать сотрудничество. Критический анализ указывает, что пока конкретные результаты в научно-технической кооперации скромны – не хватает крупных совместных инвестпроектов, мало данных об обмене технологиями. Это обозначается как существенный пробел в литературе: большинство публикаций сосредоточено на торговле и санкциях, тогда как темы прямых инвестиций, создание совместных предприятий в АПК, трансфер агротехнологий рассмотрены поверхностно. Налицо дисбаланс: политико-экономические аспекты описаны достаточно полно, тогда как микроуровень (опыт отдельных предприятий, региональные агропроекты, социальные эффекты в сельских районах) изучен слабо.Следует отметить, что корпус источников по данной проблематике многоязычен и междисциплинарен, что накладывает отпечаток на оценки. Русскоязычные зачастую акцентируют внимание на стратегии России, евразийской интеграции и преимуществах для отечественного АПК [7, с. 44]. В них российско-иранское сотрудничество вписывается в более широкий контекст поворота на Восток и развития ЕАЭС. При этом критика обычно носит конструктивный характер: указываются недостатки эмпирической базы (недостаток точной статистики из-за секретности), переизбыток декларативных документов при медленном продвижении реальных проектов, риск конкуренции на отдельных рынках (например, Россия и Иран оба экспортёры пшеницы на региональные рынки).Англоязычные источники – как академические, так и аналитические обзоры – более нейтральны, фокусируясь на влиянии санкций на мировые продовольственные цепочки и роли Ирана как альтернативного партнёра для России [10]. Работы, публикуемые в международных журналах, нередко сравнивают кейс российско-иранской торговли с другими санкционными кейсами, отмечая, что санкции в среднем лишь умеренно сокращают аграрный обмен между страной-мишенью и страной-партнёром [2, с. 15], [10]. В частности, обобщающий эконометрический анализ показал, что аграрная торговля менее подвержена санкционному влиянию, чем ожидалось, что подтверждает возможность наращивания сотрудничества РФ–ИРИ даже под санкциями [10]. Персидские и арабоязычные источники (отчёты иранских агентств IRNA, Mehr, исследования университетов Ирана) подают тему в русле успехов и перспектив: подчёркивается, что сельское хозяйство – один из «столпов» ирано-российского экономического партнёрства, а продовольственная безопасность названа приоритетным направлением взаимодействия [10]. Так, министр джихада сельского хозяйства Ирана Г. Нури в 2025 г. прямо заявил, что аграрная и продовольственная кооперация становится «одним из важнейших направлений экономических связей» и находится на подъёме [13].Иранские эксперты отмечают положительный тренд роста экспорта в РФ традиционных иранских товаров (фисташки, сушёные фрукты, овощи), хотя одновременно признают, что объём экспорта Ирана в Россию всё ещё мал в сравнении с потенциалом и конкурирующими поставщиками [13]. В иранской аналитике делается акцент на таких проблемах, как несовершенство логистики, сложность банковских расчётов (отключение от SWIFT), необходимость снять взаимные ограничения (например, по сертификатам халяль, фитосанитарии) для полного раскрытия потенциала. Китайские и турецкие источники также упоминают российско-иранское агросотрудничество в контексте региональных инициатив.Китайские аналитики, в том числе через платформы вроде «Хуаньцю шибао» или китайской службы «Аль-Джазиры», отмечают, что новая стратегия Ирана на Восток и 20-летний договор с РФ охватывает и сельское хозяйство среди прочих отраслей [8]. Это вписывается в более широкий узор формирования альтернативных экономических осей вне Запада.Турецкие эксперты, учитывая роль Турции как конкурента и партнёра, обращают внимание на международный коридор через Каспий и называют сотрудничество РФ–ИРИ фактором, влияющим на рынки Центральной Азии и Ближнего Востока [17]. Таким образом, многообразие источников – от научных статей до официальных документов и СМИ на разных языках – позволяет составить многогранную картину: в целом и российские, и иностранные аналитики соглашаются, что потенциал агропромышленного партнёрства между Россией и Ираном высок, но для его реализации предстоит преодолеть ряд барьеров.Критический обзор литературы выявляет и ряд пробелов. Во-первых, при значительном числе работ описательного характера (обзоры торговли, нормативно-правовой базы, исторических этапов взаимодействия) не хватает глубоких теоретических исследований. Лишь немногие авторы пытаются применить системные подходы – например, теория региональной интеграции или неореалистическую модель «взаимовыгодной изоляции» – к объяснению феномена ирано-российского сотрудничества в АПК. Во-вторых, ощущается недостаток эмпирических данных: статистика по ряду направлений закрыта, совместные бизнес-проекты часто непрозрачны, что затрудняет количественный анализ эффективности. В-третьих, большинство трудов сосредоточено на макроуровне (межгосударственные соглашения, объемы торговли, санкции), тогда как микроуровень (кейсы отдельных предприятий, региональное измерение, социально-экономическое воздействие сотрудничества на сельские общины) остается вне поля зрения. Наконец, бросается в глаза, что львиная доля исследований опубликована на русском, английском и персидском языках, источники же на арабском, турецком, китайском представлены значительно скромнее, хотя и они могут давать ценные сторонние оценки. Это указывает на возможность дальнейшего более широкого сбора и включения альтернативных точек зрения.Подводя итог, современная литература и источники по проблематике российско-иранского сотрудничества в АПК сходятся в оценке, что сектор агропрома превратился в одну из центральных площадок взаимодействия Москвы и Тегерана в ответ на внешнеэкономические вызовы. К 2025 г. накоплен внушительный массив данных о торговле, заключены ключевые соглашения (стратегический договор, ССТ ЕАЭС–Иран, отраслевые меморандумы), и учёные активно анализируют эти события. Сильной стороной имеющихся исследований является их актуальность и практическая направленность: работы последних двух-трёх лет оперативно реагируют на изменение конъюнктуры, рассматривая сотрудничество в АПК как часть новой геоэкономической реальности санкционного мира [10], [14]. Многие выводы (например, о росте товарооборота или о роли санкций как стимула) подкреплены статистическими оценками и качественным анализом. Вместе с тем критический взгляд выявляет, что научная проработка темы ещё далека от завершения. Необходимо более детально изучить эффективность реализуемых инициатив («агроэкспрессы», инвестиции в агробизнес), оценить долгосрочные последствия – как положительные (развитие инфраструктуры, продовольственная безопасность), так и возможные риски (монополизация рынков, экологические эффекты от интенсификации сельского хозяйства). В имеющейся литературе явно недостаёт междисциплинарного подхода: экономические исследования редко сопрягаются с экологическими, а политологический анализ – с социально-культурным контекстом сотрудничества. Эти пробелы дают пространство для новых исследований. Тем не менее, уже сейчас очевидно, что российско-иранское сотрудничество в агропромышленном комплексе эволюционирует от ситуативной торговли к стратегическому партнёрству, что подтверждается совокупностью рассмотренных источников. В целом, обзор исследований показывает достаточно целостную картину: АПК выступает одним из «локомотивов» сближения России и Ирана, обеспечивая обоюдную выгоду и закладывая основу для более широких экономических связей, однако дальнейшее углубление этого партнёрства во многом зависит от преодоления выявленных ограничений и от продолжения комплексных научных изысканий в данной области.
Номер журнала Вестник науки №5 (86) том 4
Ссылка для цитирования:
Синопальников Н.С. ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЙ И ИСТОЧНИКОВ ПО ПРОБЛЕМАТИКЕ РОССИЙСКО-ИРАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В АГРАРНО-ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ // Вестник науки №5 (86) том 4. С. 295 - 307. 2025 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/23308 (дата обращения: 08.07.2025 г.)
Вестник науки © 2025. 16+