Полунин М.В., Квициния Н.В.
ПСИХОЛОГИЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ В ЧАСТНОМ ПРАВЕ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ *
Аннотация:
в научной работе исследуется процесс принятия решений в сфере частного права через междисциплинарную призму, объединяющую психологию, право и поведенческую экономику. Основная цель исследования — раскрыть влияние когнитивных, эмоциональных и социально-культурных факторов на формирование юридически значимых решений участников частноправовых отношений. Автор анализирует методологические возможности интеграции психологических теорий (включая концепции когнитивных искажений и эмоционального интеллекта) с правовыми доктринами, а также рассматривает практические последствия таких взаимодействий. На основе эмпирических данных и теоретического моделирования демонстрируется, как субъективные факторы влияют на решения в договорных отношениях, семейных спорах и корпоративных конфликтах. Исследование подчеркивает необходимость учета психологических аспектов при разработке правовых норм и совершенствовании судебной практики, предлагая рекомендации для снижения риска ошибок, вызванных человеческой субъективностью.
Ключевые слова:
психология принятия решений, частное право, междисциплинарная методология, когнитивные искажения, поведенческая экономика, правовая психология, эмоциональные факторы, юридические решения
Традиционные модели частноправового регулирования исходят от производной презумпции рационально-волевого поведения субъектов соответствующих социальных отношений, переходящих впоследствии в правовую плоскость. Презюмируется (предполагается) то, что стороны каждого волевого акта действуют с полным осознанием произведённых ими действий (бездействия), а судьи в это время оценивают сложившиеся обстоятельства объективно, без доли пристрастия к кому-либо. При этом, например, лица, состоящие в брачном союзе, способны сводить зарождающиеся споры в компромиссную, разрешимую среду. Но современные исследовательские изыскания, в первую очередь, в области поведенческой экономики, когнитивной психологии, а также нейронаук наглядно показывают, что сама природа человеческого волеизъявления зачастую основывается на иррационализме, оно подвергается всякого рода когнитивным искажениям (восприятие ситуации с позиции крайностей, персонализация и др.) и эмоциональным влияниям. Интеграция психологических основ в область частноправового сектора регулирования общественных отношений позволяет учитывать реальные механизмы принятия разных частноправовых решений, совершенствовать правовые предписания относительно уязвимости того или иного субъекта, и, разумеется, значительно повысить безошибочность судебных актов.Одной из распространённых проблем на стыке психологического мышления и частноправовой сферы регулирования является иррациональное поведение сторон при заключении соглашений, ведь даже в самых формально уравненных условиях, благоприятной обстановке договоры заключаются в сопутствии с импульсивностью, рассеянностью внимания или эмоциональных издержек. Так, актуален иллюстративный пример с потребительским соглашением, когда «выгодоприобретатель» может подписаться под не самыми выгодными для него условиями, поскольку последние мелким шрифтом были отображены в цифровом договоре. Исследования некоторых зарубежных исследователей доказали и обосновали позиции о том, что дизайн договоров (например, предустановленные отметки, которые нужно убирать по мере несогласия с отдельными условиями) сильнейшим образом оказывает манипулятивное воздействие на выбор через когнитивные «лжеустановки». В связи с этими психологическими искажениями мы наблюдаем, например, законы о периодах «охлаждения» перед заключением сделки, а ещё создаются предпосылки для введения новых критериев добросовестности сторон в договорном праве, которые должны учитывать ряд поведенческих факторов (речь идёт о так называемых «тёмных паттернах»).При этом влияние когнитивных искажений на итоговый судебный акт колоссально, так как судьи обладают лишь «внешне защитным» особым статусом, обладая вместе с тем же предрассудкам и установкам. Известен в правоприменительной деятельности некий «эффект якоря», предполагающий наличие тенденции у судейского корпуса полагаться на первоначально полученную информацию (например, сумму исковых требований) при оценке ущерба. В таком случае необходимо создавать новые правовые механизмы с внедрением алгоритмов по минимизации субъективного усмотрения (расчёт реального ущерба не посредством мышленческого акта, химической реакции, повлиявшей на сумму, а на основе специальных формул, насколько это применительно к конкретному делу). Немаловажно с судейской стороны и обладание основными знаниями о поведенческой психологии, так как участники процесса прикованы вниманием к большинству волевых действий правоприменителя, и необоснованная оценка тех или иных обстоятельств, неубедительность его позиции могут создать у действующих лиц судопроизводства убеждение в некомпетентности или даже предвзятости судьи.Очевидно, что интеграция психологических теорий в частноправовой дискурс требует подробного и наглядного анализа фундаментальных концепций, интерпретирующих природу процесса принятия решений в правовых ситуациях.1. Теория перспектив, которую популяризировали Канеман и Тверски, заключается в том, что люди склонны оценивать потенциальное приобретение выгоды и утрату какой-либо ценности нелинейно, придавая особое значение риску потери (нежели, например, установке «отвращения и презирания к рискам потерь»). В данном контексте решения человека всегда опосредованы «точкой отсчёта» и не стремятся к абсолютным значениям. В договорном праве страх потери материального блага может вынудить сторону согласиться на заведомо невыгодные условия, когда, например, лицо подписывает кредитный договор с высокими процентами, опасаясь параллельно упустить реальную возможность приобрести «уникальный» товар. В среде судопроизводства такие проявления также имеют место: стороны разбирательства зачастую отвергают выгодные мировые соглашения, поскольку переоценивают вероятностный успех.2. Подтверждающее искажение представляет собой склонность к непрерывному поиску и интерпретации информации, подтверждающей существующие убеждения или наталкивающей к тому предпосылке. В правовом контексте показателен пример игнорирования судьёй доказательств по делу, которые вступают в противоречие с их изначальной гипотезой. Здесь же существует и «эвристика доступности», подразумевающая оценку вероятности события на основе лёгкости, с которой приходят на ум примеры. В этой связи, как нам представляется, следует пересмотреть теории доказательственного права, поскольку нужна выработка приближенных к правовой реальности критериев доказывания (не путать с критериями видов доказательств как составной части процесса доказывания).3. Концепция «ограниченной рациональности» повествует о недостаточности знаний у людей, которые стремятся на этой скудной интеллектуальной основе принимать решения, влекущие юридические последствия, причём ограничения касаются также времени, затраченного на анализирование ситуации и проигрывание разных вероятностных путей, и совсем мало уделяется когнитивным ресурсам, в связи с чем человек стремится не к оптимальному выбору, а к «удовлетворительному». Затронутый нами пример с манипуляцией в виде мелкошрифтного условия соглашения применим и в данном случае, поскольку такой формат ожидаемо превышает когнитивный потенциал среднестатистического потребителя услуг. Детали сделок по большей мере читаются «вскользь» и невнимательным образом, а в сфере корпоративного права члены советов директоров склонны принимать решения, используя давно изведанные и апробированные модели, что не позволяет с точностью и рациональным способом подсчитать вероятность рисковых исходов.На основе вышеупомянутых теоретических начал можно заметить тесную связь с правовыми категориями, поскольку, как было выяснено, могут неразрывно сосуществовать «свобода воли» и «психологическое давление», когда формально декларированная свобода договора вполне в состоянии маскировать принудительное воздействие на субъект через когнитивную манипуляцию. На наш взгляд, концепция «свободной воли» в контексте договорно-правовых связей должна учитывать два важных элемента: а) уровень когнитивной нагрузки (не исключено, что сделка может быть заключена в стрессовом или ином неустойчивом психоэмоциональном состоянии) и б) наличие конструировать выбор, что должным образом позволит оценить реальные намерения сторон, если последние обратились в суд для разрешения конфликтной ситуации. Неоднозначна в рассматриваемом контексте и позиция объективной и субъективной добросовестности, что создаёт дискуссионную (в негативном смысле) среду. Субъективная добросовестность имеет тенденцию подвергать оценке такой фактор как намерение стороны при совершении того или иного волевого акта, иными словами, подвергается аналитическому разбору внутреннее состояние человека в момент принятия решения. Объективная же добросовестность, напротив, склонна стандартизировать и не подвергать сомнениям фактическое положение лиц как «разумных», действующих осознанно, добровольно и на собственный риск.Отсюда появляются некоторые выводы, которые стоит рассматривать как альтернативный путь развития гражданского законодательства применительно к рассматриваемой сфере:1. Подлежат реформированию положения, касающиеся принципа автономии воли, где на данный момент не регламентированы учитываемые поведенческие ограничения при оценке действительности договора.2. Категория «разумности» нуждается в стандартизации, так как внедрение презумпций, основанных на данных когнитивных наук, позволит более избирательно и справедливым образом разрешать споры, когда контрагент сознательно злоупотребляет манипулятивными приёмами.3. В рамках получения высшего образования, основанной на юридических компетенциях, необходимо внедрить в учебные планы образовательных учреждений дисциплину, позволяющую систематизировать интегративный подход принятия юридически значимых решений и психологических приёмов. В указанную дисциплину будет входить обучение навыкам учёта иррациональности человеческого поведения, в том числе и в частноправовом контексте, а также тонкости психологических побуждений в процессе судебных разбирательств и примирительных процедур.Такого рода концепт является прогрессивным и гуманистическим, обращённым к человеку, так как право становится в данном случае проактивным инструментом, посредством чего предупреждает возможные обращения в суд, борясь с их первопричиной. Людям очевидно, что законодательство максимальным образом пытается учесть их способности к восприятию сложных юридических текстов, осложнённых большим объёмом и коллизионными нормами, пробелами. Такой подход может рассматриваться как «умное регулирование», поскольку чаще предписания будут исполняться в добровольном порядке. Суды также получат большой профит, ведь существенное снижение числа судебных дел будет нивелировано существованием обновлённых адаптивных механизмов. Право никогда не существует в отрыве от реальных человеческих установок и побуждений, поэтому концепция по внедрению в законодательство гибких и человеко-ориентированных конструктов представляется весьма перспективным решением для современного состояния цивилистической теории и практики.
Номер журнала Вестник науки №5 (86) том 4
Ссылка для цитирования:
Полунин М.В., Квициния Н.В. ПСИХОЛОГИЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ В ЧАСТНОМ ПРАВЕ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ // Вестник науки №5 (86) том 4. С. 584 - 592. 2025 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/23343 (дата обращения: 15.07.2025 г.)
Вестник науки © 2025. 16+