Тверитинова О.Г., Шайдурова С.С., Белоусов В.Н.
ЗАЩИТА АВТОРСКИХ ПРАВ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ТОВАРОВ НА МАРКЕТПЛЕЙСАХ В РОССИИ И КИТАЕ *
Аннотация:
в статье рассматриваются особенности правового регулирования защиты авторских прав при реализации товаров на маркетплейсах в России и Китае. Проведён сравнительно-правовой анализ двух правовых систем с акцентом на нормативные источники, статус операторов платформ, судебную практику и механизмы взаимодействия правообладателей с цифровыми площадками. В условиях отсутствия в России специализированного закона об электронной коммерции защита авторских прав осуществляется на базе общих норм Гражданского кодекса РФ и сформированной судебной практики, что порождает неопределённость в статусе маркетплейсов как информационных посредников [2, с. 214, 6, с. 94]. В то же время в КНР действует Закон «Об электронной коммерции», устанавливающий прямые обязательства для платформ по обеспечению правовой охраны интеллектуальной собственности, включая процедуру notice and takedown (уведомление и удаление) и солидарную ответственность при бездействии [1, с. 63, 4, 17]. В статье обоснована необходимость заимствования отдельных положений китайской модели для формирования эффективной системы защиты авторских прав в российском правовом поле. Предложены меры по кодификации норм, разработке единой жалобной процедуры и правовому закреплению статуса операторов платформ как особых субъектов с определённым объёмом обязанностей.
Ключевые слова:
авторское право, маркетплейс, электронная коммерция, информационный посредник, цифровая платформа, Китай, Россия, интеллектуальная собственность
В китайской правовой системе защита авторских прав при реализации товаров на маркетплейсах занимает значительное место и является важной частью государственной стратегии в области цифровой экономики. В отличие от фрагментарного подхода, присущего российскому законодательству, Китай выстроил четкую и системную правовую модель, закрепленную в Законе КНР «Об электронной коммерции», вступившем в силу 1 января 2019 года [1, с. 63]. Этот закон стал основополагающим документом, регулирующим отношения между продавцами, потребителями и операторами цифровых платформ, включая аспекты защиты интеллектуальной собственности, в том числе авторских прав [17].Ключевым элементом китайской модели является признание особого статуса оператора платформы электронной коммерции. В соответствии со статьей 5 Закона КНР «Об электронной коммерции», на всех участников электронной торговли, включая владельцев маркетплейсов, возлагается обязанность по соблюдению и обеспечению прав интеллектуальной собственности [1, с. 64]. При этом акцент делается не только на обязанностях продавцов, но и на самой платформе, как на субъекте, активно вовлеченном в хозяйственный оборот. Операторы обязаны установить правила регулирования интеллектуальных прав, отслеживать потенциальные нарушения и предпринимать своевременные меры по их пресечению [6, с. 94, 12].Наиболее важным правовым механизмом в данном контексте является система «notice and takedown», закрепленная в статье 42 закона [1, с. 66]. Она требует от платформы оперативного реагирования на жалобы правообладателей. При получении обращения, содержащего доказательства нарушения авторских прав, оператор обязан удалить или ограничить доступ к соответствующему контенту. Эта система представляет собой важный инструмент досудебного разрешения споров и аналогична положениям DMCA (Digital Millennium Copyright Act — Закон об авторском праве в цифровую эпоху) в США и Директиве ЕС об электронной коммерции [2, с. 218, 4].Если же владелец платформы знает или должен был знать о нарушении, но не принял никаких мер, он несет солидарную ответственность с продавцом – как предусмотрено статьей 45 закона [1, с. 66, 13, с. 89]. Такое регулирование исключает возможность бездействия со стороны крупных онлайн-агрегаторов и побуждает их к активному сотрудничеству с правообладателями. Более того, Верховный народный суд КНР в своих руководящих разъяснениях подчеркнул, что формальный отказ в рассмотрении жалобы – например, по причине отсутствия ID-продавца или артикулов – не является достаточным основанием для уклонения от ответственности [17, 4].Характерным примером правоприменения в Китае стало дело Weihai Jiayikao v. Tmall, в котором маркетплейс Tmall отказался удовлетворить жалобу на основании формальных недочетов. Суд, однако, признал, что оператор платформы нарушил свои обязанности, и возложил на него солидарную ответственность [17, 7, с. 171]. Это дело подчеркивает важность добросовестного и внимательного отношения к жалобам со стороны платформ.Практика применения законодательства подкрепляется инициативами самих платформ. Alibaba Group запустила в 2018 году Платформу по защите интеллектуальной собственности (Alibaba IPP Platform), которая в 2023 году была разделена на два направления: для внутреннего рынка (Alibaba IPP China) и международной торговли (Alibaba International IPP) [17, 12]. Эти системы позволяют правообладателям оперативно направлять жалобы, а платформе – в автоматическом режиме блокировать потенциально нарушающий контент, используя технологии искусственного интеллекта [5, с. 203, 14, с. 300].Тем не менее, несмотря на совершенство системы, Китай сталкивается и с проблемами. Нередки случаи недобросовестного использования процедуры подачи жалоб – так называемого патентного троллинга. В одном из кейсов продавцы на платформе Tmall зарегистрировали чужой ковровый узор как объект авторского права и блокировали конкурентов посредством заведомо ложных жалоб [17, 3, с. 102]. Этот случай подчеркивает необходимость усовершенствования механизмов верификации правообладателей, включая возможность применения санкций к инициаторам злоупотреблений [9, с. 66].Китайское законодательство учитывает и необходимость развития регионального регулирования. Так, в 2023 году администрация района Хункоу (г. Шанхай) утвердила Руководящие положения по защите интеллектуальной собственности на маркетплейсах. Район был обозначен как демонстрационная зона правоприменения в области электронной коммерции, где будут отрабатываться новые методы регулирования и правовой практики [17].Стоит отметить, что система привлечения к ответственности за нарушения авторских прав в Китае отличается гибкостью. В случае, если нарушения не были пресечены на уровне платформы, правообладатель вправе обратиться в суд или в административные органы. В зависимости от характера правонарушения могут применяться положения законов «Об авторском праве», «О товарных знаках», «О патентах» и др. [1, с. 67, 8, с. 263]. При этом административные штрафы для платформ могут достигать 2 миллионов юаней [13, с. 90].Дополнительной особенностью китайского подхода является разграничение видов платформ. Законодатель выделяет платформы, реализующие собственную продукцию (несущие полную ответственность как офлайн-продавцы), и маркетплейсы, выступающие в роли посредников между продавцами и покупателями [2, с. 217). При этом для последних предусмотрены особые критерии освобождения от ответственности – они должны доказать, что: 1) не знали и не могли знать о нарушении, 2) не извлекали выгоду напрямую из противоправного контента, 3) после уведомления приняли все необходимые меры [15, с. 58, 16, с. 84].Таким образом, китайская модель демонстрирует высокий уровень зрелости правового регулирования в сфере электронной коммерции [17]. Законодатель не только формализует обязанности операторов маркетплейсов, но и возлагает на них активную роль в обеспечении соблюдения авторских прав. Широкий спектр инструментов – от досудебных процедур до административных и судебных механизмов – делает китайскую систему одной из наиболее действенных в мире [6, с. 95].Эта система, поддерживаемая как государством, так и бизнесом, может служить ориентиром для других стран, включая Россию, где необходимость принятия аналогичного закона об электронной коммерции становится все более очевидной [10, c. 28]. Интеграция китайского опыта в российское законодательство может способствовать формированию эффективной и сбалансированной модели защиты авторских прав в цифровой среде, с учетом интересов государства, бизнеса и правообладателей [11, с. 22, 18, с. 52].Российская система правового регулирования в сфере защиты авторских прав на маркетплейсах на сегодняшний день остается незавершенной и фрагментарной [17]. В отличие от Китая, где действует единый Закон «Об электронной коммерции», российское законодательство лишь частично охватывает отношения между владельцами платформ, продавцами и правообладателями, используя нормы Гражданского кодекса РФ, Закона «О защите прав потребителей» и судебные разъяснения. Отсутствие специального нормативного акта создает правовую неопределенность и затрудняет защиту авторских прав в цифровой торговле [6, с. 93].Важнейшей проблемой является неопределенность статуса маркетплейсов в системе прав интеллектуальной собственности. Вопрос о том, следует ли считать владельца платформы информационным посредником по смыслу статьи 1253.1 ГК РФ, до сих пор не имеет однозначного ответа как в законодательстве, так и в судебной практике [2, с. 213, 16, с. 86]. От этого статуса напрямую зависит порядок привлечения платформ к ответственности за нарушение авторских прав. Если продавец действует как субъект предпринимательской деятельности, то он отвечает за нарушение на безвиновных основаниях. Однако для информационного посредника предусмотрен иной режим – он несет ответственность только при наличии вины, что является исключением из общей презумпции вины предпринимателя, установленной статьей 401 ГК РФ [5, с. 202].Наличие вины платформы определяется по нескольким критериям. Во-первых, важно установить, знала ли платформа о нарушении или должна была знать. Во-вторых, оценке подлежит степень участия маркетплейса в размещении контента: вносил ли он правки, получал ли доход от реализации спорного товара [15, с. 59, 13, с. 91]. Верховный суд РФ в постановлении от 23 апреля 2019 г. №10 дал важное разъяснение: именно владелец сайта обязан доказать, что нарушающий права контент размещен не им, а третьими лицами. В пункте 78 этого постановления вводится понятие фактического участия платформы в нарушении, включая обработку описаний товаров, непосредственное получение дохода и коммуникацию с покупателем [17].Судебная практика демонстрирует неоднородность подходов. Так, Суд по интеллектуальным правам (СИП) в ряде дел признавал маркетплейсы информационными посредниками и снимал с них ответственность при отсутствии вины (например, Постановления СИП от 15 марта 2024 г. по делу №А41-57622/2022 и от 31 августа 2022 г. по делу №А41-47401/2021) [3, с. 104]. Однако в деле №А41-85375/2020 суд, напротив, указал, что платформа Wildberries не является посредником, поскольку получает деньги от покупателей, управляет контентом и знает о его содержании [17, 14, с. 300]. Такая непоследовательность в правоприменении порождает правовую неопределенность и затрудняет выработку единообразной судебной практики [11, с. 20].Механизмы подачи жалоб на платформы также оставляют желать лучшего. В России отсутствует законодательно закрепленная процедура, обязывающая платформы создавать эффективные сервисы обработки обращений правообладателей [6, с. 95]. Хотя некоторые крупные маркетплейсы, такие как Wildberries и Ozon, внедрили внутренние процедуры – «Цифровой арбитраж» и проверку по отрицательным отзывам соответственно - в целом подход носит добровольный и несистемный характер [12]. Например, на Lamoda жалобы подаются через email или Telegram, а на Яндекс.Маркете – через форму обратной связи без выделенной категории «нарушение интеллектуальных прав», что затрудняет процесс подачи [17, 10, с. 27].Отдельную проблему составляет невозможность получения информации о продавце. В соответствии с п. 1.2 ст. 9 Закона РФ «О защите прав потребителей», агрегатор обязан раскрывать данные о продавце. Однако эти нормы применяются только в интересах потребителей, а правообладатели не могут требовать раскрытия контактной информации для подачи иска о нарушении авторских прав [11, с. 25]. Это серьезно ограничивает возможности защиты авторских прав в досудебном и судебном порядке, особенно в случаях, когда товар был удален, а продавец – заблокирован [7, с. 170].Несмотря на указанные проблемы, крупные игроки начинают брать инициативу в свои руки. Так, в 2022 году маркетплейсы Wildberries, Ozon и Яндекс.Маркет объединились для создания единой базы контрафактных продавцов [17]. Система предусматривает блокировку нарушителей на всех трех платформах при выявлении нарушения на любой из них. Кроме того, к базе имеют доступ государственные органы [12]. Эта мера уже принесла практические плоды, однако остается ограниченной по масштабу и применимости – мелкие и региональные платформы зачастую остаются вне зоны регулирования.На фоне всех этих обстоятельств в юридическом сообществе нарастает консенсус о необходимости принятия отдельного закона об электронной коммерции, в котором будет закреплен единый статус оператора цифровой платформы, а также его обязанности по защите авторских прав [1, с. 67, 18, с. 55]. Такой закон мог бы стать аналогом китайского нормативного акта и служить основой для унификации фрагментарных норм, существующих на сегодняшний день в ГК РФ, Законе о защите прав потребителей и разъяснениях судебных органов [9, с. 67].Одним из центральных предложений по реформе является установление обязательной внутриплатформенной процедуры обработки жалоб правообладателей [17]. Жалобы должны сопровождаться документами, подтверждающими наличие авторских прав (например, свидетельство о депонировании произведения или лицензионный договор), а также ссылкой на нарушение. При этом платформа не должна отказывать в рассмотрении жалобы по формальным основаниям, как это уже закреплено в китайской практике [4].Кроме того, предлагается конкретизировать положения о статусе информационного посредника применительно к цифровым платформам [8, c. 262]. Следует прямо указать, что операторы маркетплейсов несут ответственность за нарушение авторских прав только при наличии вины. При этом должна оцениваться совокупность факторов: наличие знаний о нарушении, получение выгоды, степень вмешательства в контент [19, с. 159].Наконец, важной задачей является просветительская работа среди предпринимателей и потребителей. Регистрация авторских прав, понимание механизмов защиты, подача обоснованных жалоб и предотвращение злоупотреблений – все это должно стать частью общей цифровой культуры. Совместные проекты государства, бизнеса и профессионального сообщества – например, при участии Ассоциации компаний интернет-торговли – могли бы сыграть ключевую роль в формировании этой среды [17, 20].Несмотря на наличие значительных пробелов, российская система защиты авторских прав на маркетплейсах постепенно эволюционирует. Пример КНР показывает, что только системный подход с участием всех заинтересованных сторон – государства, платформ и правообладателей – способен обеспечить реальную защиту интеллектуальной собственности в цифровую эпоху [17, 1, c. 68]. Принятие закона об электронной коммерции в России стало бы важным шагом в этом направлении и могло бы обеспечить баланс интересов между развитием бизнеса и охраной прав творческих индустрий [6, с. 98].В условиях стремительного роста электронной торговли защита авторских прав на маркетплейсах становится одной из ключевых задач правового регулирования как в России, так и в Китае. Китай продемонстрировал пример эффективной интеграции механизма охраны интеллектуальной собственности в цифровую экономику через специализированный Закон «Об электронной коммерции» [1, с. 63], установив четкие обязанности для операторов платформ и действенные досудебные процедуры, такие как notice and takedown [4, 17]. Операторы китайских маркетплейсов несут солидарную ответственность с продавцами при бездействии и активно используют технологии мониторинга и искусственного интеллекта, как, например, в рамках системы Alibaba IPP Platform [12, 17].Очевидной становится необходимость формирования в России комплексного правового регулирования, способного учесть специфику электронной торговли. Заимствование положительного опыта КНР, включая законодательное закрепление статуса платформ, обязанностей по защите интеллектуальных прав и процедуры рассмотрения жалоб, могло бы существенно повысить уровень правовой защищенности авторов [1, с. 67, 13, с. 92]. При этом следует учитывать и риски злоупотреблений – необходимость защиты добросовестных продавцов и баланс интересов между свободой торговли и охраной авторских прав [9, с. 70, 19, с. 160].Только при условии нормативной определенности, сбалансированного участия всех сторон - государства, бизнеса и правообладателей – возможно выстраивание справедливой и эффективной системы охраны авторских прав в цифровой среде [18, с. 55, 20]. Российскому законодателю следует ориентироваться на международный опыт, адаптируя успешные практики с учетом национальных реалий и особенностей рынка электронной торговли.
Номер журнала Вестник науки №5 (86) том 4
Ссылка для цитирования:
Тверитинова О.Г., Шайдурова С.С., Белоусов В.Н. ЗАЩИТА АВТОРСКИХ ПРАВ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ТОВАРОВ НА МАРКЕТПЛЕЙСАХ В РОССИИ И КИТАЕ // Вестник науки №5 (86) том 4. С. 655 - 667. 2025 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/23352 (дата обращения: 08.07.2025 г.)
Вестник науки © 2025. 16+