Берсанов М.Д.
АСПЕКТ ВРЕМЕНИ В ЯЗЫКЕ ПРОЗЫ Л. ПЕТРУШЕВСКОЙ И Т. ТОЛСТОЙ *
Аннотация:
статья посвящена представлению аспекта времени в языке женской прозы двух выдающихся представителей постмодернизма Л. Петрушевской и Т. Толстой. Автором предпринята попытка репрезентации творчества поэтов
Ключевые слова:
время, аспект, женская проза, ассоциация, временная сема
Исторические события наполняют общее время жизни страны, векторная направленность которого состоит из индивидуальных, частных «хронологических потоков». Главной оппозицией в характеристике времени как философской категории при этом становится «необратимость, однонаправленность - обратимость». Под необратимостью, однонаправленностью подразумевается то, что время движется только вперед, от прошлого к будущему [2]. Однако при ближайшем рассмотрении направленность хода времени приобретает двойственные черты: будущее переходит в прошлое, а прошлое - в будущее, причем прошлое может рассматриваться как «прошлое туда» и «прошлое сюда», а будущее - как «будущее одного прошлого» и «будущее другого прошлого». С другой стороны, прошлое, настоящее, будущее, не будучи полностью изолированными категориями времени, тесно связаны тем обстоятельством, что каждая из них указывает на определенное качество материального мира. Если исторические события в описываемой действительности направлены по хронологической стреле от прошлого к настоящему, то в художественных произведениях восприятие истории вполне допускает представление от настоящего к прошлому: повернуть время вспять. И чтобы малютка Джугашвили подавился чурчхелой, посинел и умер. А малютка Ульянов утонул в ванночке. А малютка Бронштейн упал с крыльца, причём неудачно (Т. Толстая. «Неугодные лица») [3. С. 154]. Интересным, на наш взгляд, является использование в приведённом контексте антропонимов, которые, не имея полноценного лексического значения, реализуют ассоциативные связи с определённой исторической эпохой и одновременно её качеством, оценкой: Джугашвили, Ульянов, Бронштейн - имена культовых политических деятелей, наделённых Т. Толстой ярко отрицательной коннотацией [1. С. 30]. Такая ассоциативная подача может перерастать в хронологию реалий, личностей, вызывающих стойкую ассоциацию с определённым временным промежутком: Ленин плюс Маркс - пожалуйста, Ленин — Маркс — Энгельс - милости просим; в прежнее время хронологически-иерархическая цепь была, понятно, длиннее на сталинское звено (Т. Толстая. «Ли-лит») [1. С. 31]; Моя мама также говорила, что в тридцатом году она со своей матерью ехала в трамвае, и они столкнулись с Маяковским (Л. Петрушевская. Маленькая девочка из «Метрополя») [1. С. 45]. На крутом повороте «из настоящего в прошлое» время вовсе может останавливаться либо множиться в его субъективном осмыслении: ...вы потеряете ориентировку во времени, так как над Россией зависло время мифологическое, застывшее, такое, в котором все события совершаются одновременно, а потому их последовательность устанавливается произвольно... Недавно кто-то остроумно заметил, что Россия -страна с непредсказуемым прошлым... прошлых столько, сколько вы хотите... Это ли не лучшая почва для возникновения литературы?.. (Т. Толстая. «Русский дом») [1. С. 54]. Интересно здесь употребление термина мифологическое время в определении А. Ф. Лосева, предполагающего «принцип наличия всего во всём» и заключающего в себе характеристику в нераздельности «причин и следствий во временном потоке, поскольку сам временной поток мыслится в мифологии как нераздельная в себе цельность, которая сама для себя и причина, и цель», а также чудесно-фантастическом характере «каждого мгновения, поскольку оно неотличимо от вечности...» [2. С. 167]. Такая одновременность событий показывается Т. Толстой через употребление номинаций исторических реалий и ономастических единиц: ...если времени нет, не существует, тогда да: за воротами. вечно бьёт копытом монгольская конница и небо потемнело от стрел; вечно горит Москва, подожжённая к приходу Наполеона, в ушах звенят от набата Новгородские колокола, а под Полтавой разбили лагерь шведы [ 2. С. 321]. Сопоставление субъективного и объективного позволяет не только провести стрелу времени, но и расщепить её: возникают своеобразные параллельные временные прямые, одна из которых чертит хронологию событий страны, историческое время, другая же движется вдоль неё - это события личной жизни, которые нередко ставятся женщинойавтором на первый план. Показателен такой взгляд в романе Л. Петрушевской «Маленькая девочка из «Метрополя»: Наша дочь родилась в последний год правления Брежнева. Когда Наташе был год, как раз и наступил андроповский 37-й год... Итак, Наташе исполнилось три годика, и явился Горбачёв. Это был четвёртый и последний Наташин партийный руководитель КПСС, и вдруг наш спектакль в Аенкоме разрешили... В первую же минуту путча 1991 года Наташа свалилась с высокой температурой. И болела все три дня... [2. С. 356]. Сама Людмила Стефановна Петрушевская в своём произведении так объясняет подобный взгляд на историю «изнутри семьи»: Ни Наташа, ни все эти деятели не подозревали о существовании друг друга, а вот в моих воспоминаниях руководители всего-навсего её современники. Так странно устроены родительские глаза! Интересно, что «Маленькая девочка из "Метрополя"» является своеобразной летописью истории семьи автора, связанной с историей страны, сам же писатель выступает в роли скрупулёзного хронографа, называя конкретные даты описываемых событий: Женю и Аеночку арестовали 23 и 24 мая 1937 года. Аеночку расстреляли 3 сентября. Женю 21 ноября. Это был первый отчётный вечер арбузовской студии образца семидесятых годов.
Номер журнала Вестник науки №2 (23) том 2
Ссылка для цитирования:
Берсанов М.Д. АСПЕКТ ВРЕМЕНИ В ЯЗЫКЕ ПРОЗЫ Л. ПЕТРУШЕВСКОЙ И Т. ТОЛСТОЙ // Вестник науки №2 (23) том 2. С. 10 - 14. 2020 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/2768 (дата обращения: 24.04.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2020. 16+