Зварцев И.А.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ А.В. КОЛЧАКА,КАК ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА 18 НОЯБРЯ 1918 – 7 ФЕВРАЛЯ 1920 ГГ. *
Аннотация:
в статье рассмотрены рабочий вопрос, проблемы террора контрразведки и военно-полевых судов
Ключевые слова:
рабочий вопрос, «экономизм», «тред-юнионизм», контрразведка, Р. Гайда
Рабочий вопрос в политике Колчака занимал одно из основных мест. Верховный правитель прекрасно понимал, что результаты борьбы против Советской республики в значительной степени зависят от того, какую позицию по отношению к его режиму займёт пролетариат. Собственный опыт сотрудничества с Севастопольским Советом рабочих депутатов, а ещё наблюдения за политикой "кнута и пряника", которую генерал Хорват проводил на КВЖД, заставляли Александра Васильевича думать о приобщении рабочих к государственным интересам [2; с. 184]. Необходимо было идейно разоружить и подчинить пролетариат интересам буржуазии и целям контрреволюции. Показательно, что, придя к власти, Колчак оставил на посту министра труда меньшевика Л.И. Шумиловского и приблизил к себе английского парламентария – лейбориста полковника Уорда. Следуя их рекомендации, не были официально запрещены профсоюзы и не был отменён 8-ми часовой рабочий день. Более того, Колчак обещал, что рабочие найдут защиту и помощь в законах, которые должны будут укрепить и обеспечить их организацию на началах, сходных с демократическими государствами Европы [2; с. 184]. Профсоюзы были единственной разрешённой Колчаком легальной организацией, с помощью которой рабочие могли защищать свои экономические интересы. Несмотря на то, что Александр Васильевич, его совет министров и министерство труда всячески поощряли идеи "экономизма" и "тредюнионизма", местные власти под давление предпринимателей вели широкое наступление на профсоюзы. В ход шло всё: запрещение собраний и коллективных петиций; арест членов профсоюзных правлений; расстрелы и виселицы; роспуск профсоюзов. Фактически политика правительства Колчака в рабочем вопросе сводилась к тому, что все конфликты между трудом и капиталом разрешались в Сибири начальниками карательных отрядов, причём рабочие подвергались бессудным расстрелам и массовой порке [2; с. 185] Огромное влияние на отход трудящихся Урала и Сибири от меньшевиков, эсеров и Колчака оказала большевистская пропаганда, которая ранее "на корню" деморализовала армию и флот. Основной тезис большевистской пропаганды состоял в том, что колчаковщина – это военная диктатура буржуазнопомещичьей контрреволюции. В декабре 1918 года произошли открытые вооружённые выступления рабочих в Омске, Канске и Иланске. И естественно в конце марта 1919 г. сибирские большевики делают вывод, что пролетариат Сибири, вполне изживший социал-патриотические иллюзии, потерявший окончательную веру в демократизм, в Учредительное собрание, парламентаризм, лишившийся своих организаций, союзов, печати, переживающий полосу жесточайших гонений, издевательств, пыток и расстрелов, стал уже активной революционной силой в борьбе за возврат пролетарской диктатуры [2; с. 187]. В дальнейшем всё более значительная часть рабочих стала сознавать неразрывную связь между экономической и военно-террористической политикой диктатуры Колчака. Летом 1919 года на Урале, а осенью – зимой 1919гг. в Сибири рабочее движение приобретает массовую форму вооружённого восстания. Ко времени приезда Александра Васильевича в Сибирь наблюдалось создание во всех отрядах особых органов – контрразведки. Их создание было самочинным, т.к. контрразведка, как орган, направленный для борьбы с противником, может существовать лишь в штабе корпуса [1; с. 188]. В мелких же отрядах могут существовать лишь разведочные отделения. Между тем контрразведки существовали во всех отрядах, которые образовались сами по себе. Эти органы самочинно несли полицейскую и главным образом политическую работу, которая заключалась в том, чтобы выслеживать, узнавать и арестовывать большевиков [1; с. 188]. Состояли они, как правило, из людей, совершенно неподготовленных к такой работе или из добровольцев. Обычно все контрразведочные органы должны состоять в тесной связи с прокуратурой и во всех случаях обязаны действовать, оповещая её. Здесь же этой связи не было, само понятие "большевик" было до такой степени неопределённым, что под него можно было подвести всё что угодно. Когда Колчак прибыл на места, то он беседовал с начальниками отрядов, утверждая что существующие контрразведки мешают друг другу и портят всё дело [1; с. 189]. Большое число людей бывало арестовано по совершенно неосновательным причинам [1; с. 189]. Когда это выяснялось, то их отпускали. Формально при мелких отрядах контрразведки не существовали и там могли отрицать её наличие. В случаях самочинных обысков, арестов и расстрелов виновных найти не удавалось, т.к. такие вещи никогда не делались открыто. Соответственно, установить, кто и когда это сделал, было невозможно. Известен ряд случаев, когда подобные случаи имели место быть. Убийство в Харбине учителя Уманского. Ничего не удалось выяснить, т.к. подозревали кадетов хабаровского корпуса, но они были в отрядах Колмыкова, Орлова, Семёнова и других. При попытке выяснить, кто оставлял казармы вечером или ночью, выяснилось, что нет списков увольняемых и поэтому установить факт, какие люди были вне казармы, было невозможно. Арест в Харбине одного офицера был произведён по приказу Семёнова, а более ничего не известно, конвоиры лишь выполняли данные им приказание. Колмыков поймал вблизи станции Пограничной шведского или датского подданного, представителя Красного Креста, которого он признал за какого-то большевистского агента и повесил, отобрав у него все деньги [1; с. 193]. Это были случаи форменного разбоя, но такие явления существовали и бороться с ними было почти невозможно. В Харбине существовало две милиции: наша и китайская. Китайцы прекрасно несли свою службу. Они ни во что не вмешивались и производили нормальное впечатление людей, стоящих на посту и занимающихся делом [1; с. 194]. Что же касается наших милицейских, то они были большей частью распущенными, пьяными людьми и абсолютно не были знакомы со своими обязанностями. По мнению Александра Васильевича можно расстрелять, можно проделать что угодно, но всё должно быть выполнено на основании законных норм [1; с. 195] Лично при Колчаке не было ни одного случая полевого суда. Но вполне понятно, что когда ведётся борьба, нежелательно, чтобы на вашу территорию проникали агенты противника. Тем самым, террор носил субъективный характер и выяснить участников кровавых событий и их мотивацию было зачастую просто невозможно. Ещё одной актуальной проблемой является вопрос об армейских военнополевых судах. Армия положительно восприняла приход А.В. Колчака к власти 18 ноября 1918 года. Александр Васильевич вспоминает, что от армии ничего, кроме самого хорошего, самого положительного отношения, не видел; ни одного оскорбительного письма, ни одного памфлета из армии за всё время пребывания моего верховным правителем я не получал [1; с. 243]. Его отношение к генералу Каппелю были основаны на чувстве глубокой симпатии и уважения. Тем не менее, начало проблемы военно-полевых судов можно увидеть в аресте Чернова и 20 членов Учредительного собрания. Приказ на арест был отдан Р. Гайде – командующему екатеринбургской группой войск. Поезд с арестованными был направлен через Челябинск, где они были освобождены. О том, что при аресте екатеринбургской комендатуры был дан приказ ликвидировать арестованных, верховный правитель не знал. Более того, когда после их ареста выяснилось, что многие из них не принадлежали к комитету членов Учредительного собрания, а тех лиц, которых предполагалось арестовать, не оказалось. Их охрану даже не арестовывали, а просто разоружили и отпустили [1; с. 252] Всего было расстреляно 8 – 9 человек. Кроме этого была проблема ареста представителя уральской власти в Челябинске Кириенко и редактора местной газеты Маевского, которые были отправлены в Омск. Определённых указаний об аресте членов Учредительного собрания и о репрессиях в отношении активных членов партии социалистовреволюционеров не было.
Номер журнала Вестник науки №6 (27) том 4
Ссылка для цитирования:
Зварцев И.А. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ А.В. КОЛЧАКА,КАК ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА 18 НОЯБРЯ 1918 – 7 ФЕВРАЛЯ 1920 ГГ. // Вестник науки №6 (27) том 4. С. 169 - 175. 2020 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/3376 (дата обращения: 25.04.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2020. 16+